"...В южном кутце за косой на берег опять намыло угольной крошки. Я думал, что это уголь, выброшенный с берега, пока мне не рассказали, что это моет подводные пласты, выбрасывая порой тоннами, что является для некоторых жителей объектом успешного и прибыльного промысла. Уголь мытый и горит почти без золы... ...За сплошной полосой угольной крошки пополам с обрывками водорослей, шла песчанная рыжая плешь. Её поверхность была покрыта следами волн, пенные края которых оставили на песке полоски угля. Как будто кисточкой водили, пробуя краски и качество бумаги... ...Нарисовав очередную полоску, Море откатывалось назад рассматривая: получилось или нет, а затем, захватив пенной кисточкой новую порцию краски опять и опять наносило мазки, следуя одному ему ведомому плану... Пришла высокая волна и слизала набросок, очистив песок от вечно эфемерных зарисовок, которые могут жить только на берегу. Ну кто обратит на них внимание где-нибудь на дороге или горе. Так и наши “зарисовки” значимы только там, где они родились. Пускай они так и остаются среди волн и сопок. Только здесь угольная крошка может быть (или стать?) краской Художника. А в Городе уголь просто сгорает... И остаeтся зола. А здесь он горит без пепла..." Сахалинские хроники, 1995 год